20.07.2014 в 22:17
Пишет :Азиль::Да, бывают иногда такие люди...))))
URL записи19.07.2014 в 19:33
Пишет Тень в сумерках:Ямада Нагамаса и король Таиланда.
К разговору с новым другом Ma.Koto об интереснейших личностях эпохи Сэнгоку дзидай! Вот один из таких невероятных японцев, о котором набралось информации на целую статью!
Итак, Ямада Нагамаса, 1578 - 1633, один из самых знаменитых самураев, служивших в качестве наёмника, сделавший себе просто фантастическую карьеру в Таиланде, живая легенда японской истории. В 2010 году про сию героическую личность сняли фильм: Ямада: "Самурай Нагасама", и вот ссыль "на посмотреть". Конечно, картина легендарная по самое нехочу, но и немножко истории там всё-таки присутствует))) скачать можно тут
читать дальшеСначала обратимся к Стивену Тёрнбуллу. Итак, искомый Ямада Нагамаса родился в провинции Суруга и утверждал, будто является внуком Нобунаги (и, надо сказать, биография его настолько фантастична, что поневоле начинаешь этому верить! Он достоин своего героического деда!). "В 1615 г, в разгар политического кризиса, когда о путешествиях за границу и думать-то было рискованно, он тайно отплыл из Осаки на судне, направлявшемся в Формозу (Тайвань). Проведя там некоторое время, он отплыл в Сиам, где его торговля процветала. Во время мятежа против короля Ямада давал королю хорошие советы, и оглянуться не успел, как стал его наёмником. В награду за верную службу ему дали в жёны сиамскую принцессу и назначили губернатором одной из провинций.
Доверие короля, которым пользовался Ямада, разумеется, вызвало зависть других придворных и обвинения в политике с позиции силы. Противостояние достигло наивысшего накала, когда король заболел и доверил большую часть государственных дел Ямаде. Враждебный ему министр принялся настраивать хворающего монарха против японца и добился того, чтобы Ямаду Нагамасу отравили. Смерть Ямады должна была быть сигналом к нападению на поселение японцев и изгнанию его обитателей. Однако же слухи о заговоре достигли ушей японцев, и те перехватили инициативу:
"Поэтому они предложили выйти в город небольшим отрядом вооружённых людей, и как только послышались выстрелы, каждый, кто чувствует себя мужчиной, должен бежать в город и там погибнуть, сражаясь, ради боевой славы Японии. Предложение было встречено с энтузиазмом, и прочие дали клятву, что все они умрут вместе".
Последовало несколько кровопролитных стычек, прежде чем японцы согласились убраться с миром; но уходящие японские суда были атакованы кораблями сиамцев. Японцы отразили нападение и сумели успешно отбиться. Тогда сиамцы призвали на помощь португальское судно, стоящее на якоре неподалёку оттуда. Последовала ещё одна стычка, и японцы наконец-то ушли, потеряв сорок три человека убитыми".
Впрочем, Тени посчастливилось раскопать ещё один чудесный рассказ, посвящённый неутомимому внуку Оды Нобунаги, за авторством невероятнейшего и увлекательнейшего рассказчика, господина Антрекота! Итак, вот история господина Ямады в его исполнении!!!
"А как там наш пролив?" или баллада о том, как королевство Сиам приобрело и потеряло алую печать.
Часть первая, попаданческая.
Представьте себе... 1626 год. Государство Аюдхья (оно же Aютия, оно же Аюттхайя, оно же для простоты Сиам), столица – одноименный город Аюдхья, стоящий посреди реки... По свидетельствам путешественников – 400,000 домов, два с половиной миллиона населения. Допустим, свидетельства в данном случае следует делить на два. Все равно много. Заезжий португальский иезуит Антонио Кардим сидит в гостях у «капитана» японской колонии Ямады Нагамасы (никоим образом не христианина, хотя христиан в колонии – несколько сотен), пьет чай (ничего) и местное вино (жуткая гадость) и ведет застольную беседу на дикой смеси японского, португальского и латыни. О чем? Да как о чем – о чем могут говорить два цивилизованных человека, встретившихся посреди чудовищной экзотики. Падре, вы себе не представляете, они из этой реки пьют воду... и не кипятят. Падре, они воюют на слонах, на слонах падре, стотысячными армиями, в джунглях. Они не знают, куда девать людей – а мы не знаем, как приучить этих слонов не шарахаться от нашего собственного огня, но здесь никто не представляет, что можно воевать иначе, и это уже после военной реформы, до нее было хуже, но этого я не застал. Бирманцы, на наше счастье, сами такие же – поэтому мы их бьем... и бьем, и бьем, а они не кончаются. Впрочем, ну их, бирманцев, и здешний климат, и дворцовые порядки, представьте себе, я тут по должности – принц, это формальность, просто так называется... и расскажите мне, что делается дома. Падре Антонио не спрашивает, где дома, и начинает рассказывать – про Японию, про Португалию, про торговлю, про Макао и прочие жилые места. С утра он работает как голем – приводит в порядок церковные дела четырех сотен христиан колонии. В основном – беженцев и искателей удачи. Капитан веротерпим. Аюдхья веротерпима. Главный враг – Бирма – исповедует мало что тот же буддизм, так еще и ту же самую его разновидность. Христиане, мусульмане и язычники – заведомо не бирманцы и принимают их хорошо. Только воду пить не надо.
Как оно так сложилось? Нетрудно сказать. В конце 16 века Наресуан Черный Принц (а потом король с соответствующим тронным именем) восстановил в прежнем блеске государство Аюдхья – разгромив всех, кого мог: своих мятежников, соседей-камбоджийцев (этих не только выселил, но и завоевал), а главное – смертных врагов-бирманцев (от которых тоже оторвал кусочек). Для этого ему пришлось полностью реорганизовать армию – и сделать ставку на огнестрельное оружие и «добровольческие полки», то бишь, наемные части иноземного строя, в частности, голландско-испанские (да, для такого случая и за такие деньги и вместе можно), мон... и японские.
Когда господин Регент погнал войска в Корею, а династия Мин, соответственно, пришла на помощь своим теперь уж окончательно вассалам, положение японского контингента в Сиаме стало двусмысленным – получив новости, Наресуан выразил живейшее желание выступить против японцев в союзе с Мин и всячески покарать агрессоров. Китай, однако, счел для себя такой союз невыгодным и невместным, в «прошении» Наресуану было отказано, сам он затаил в душе некое... разочарование. В общем, неудивительно, что при его брате и преемнике, Белом Принце, Экатхосароте, Аюдхья как-то очень быстро установила отношения с Поднебесной (вплоть до неофициального военного союза), а корабли Сиама легко получали алую печать – разрешение на торговлю.
Так что к описываемому времени в столице Сиама имеется свой японский город, с отдельными стенами и самоуправлением, а руководит этим хозяйством, как уже было сказано, Ямада Нагамаса, по совместительству – командир японского «добровольческого» соединения.
Биография у него характерная. Младший сын почти неизвестно кого. Ребенком отдан в монастырь. Сбежал. Прирабатывал чем попало, даже носильщиком был. И быстро понял, что в мирные времена, в стремительно каменеющем обществе карьеру с самого низа сделать затруднительно. В отличие от мастера Юэ, Ямада Нагамаса решил сменить не порядки, а место жительства. И отправился туда, где времена еще стояли немирные. Сначала – на Тайвань. Потом дальше. Был ремесленником, потом торговцем, потом был прихвачен пиратами, потом сам стал пиратом, потом – классический оборот, но мало кому удававшийся – официальным охотником за пиратами, с которым предпочитали не связываться даже голландские приватиры.
Замечу, что приватиров можно понять. Если не ошибаюсь, в том же самом 1626 году, о котором шла речь вначале, Ямада подарил храму в родном городе – не тому ли, откуда сбежал? – благодарственное изображение. На нем красовался его флагман -
Обратите внимание на обводы, оснастку и артиллерию. Достижения европейской цивилизации Ямада, как видим, оценил вполне.
А благодарить ему тогда было за что. Ямада был живым доказательством, что «война, торговля и пиратство – три вида сущности одной». Преуспел он во всех трех. На суше – командовал японским контингентом сиамской армии, ударным, успешно. На море преуспевал не меньше, вне зависимости от того, нанесено море на карту или нет, и кладоискатели до сих пор пытаются откопать сокровище, по некоторым документам зарытое им на острове у побережья Австралии (считается, что на Магнитном). Пиратская часть очень помогала купеческой. Когда голландцы однажды прихватили принадлежавший Ямаде груз, то, узнав, кого ограбили, они не только все немедленно положили на место – они груз сами доставили по месту назначения, во избежание дальнейших недоразумений. В придворной же иерархии он занимал наивысшее место, доступное урожденному простолюдину (к которым причисляли и иностранцев). Впрочем, этот барьер Ямада тоже перепрыгнул, на свою, естественно, беду.
Лично же за это время он приобрел на суше и на море репутацию человека удачливого, беззаветно смелого, в рамках профессии порядочного и – самое удивительное – исключительно доброго. Часть «исключительно», вероятно, можно списать на разницу культур – ибо кое-какие нравы времени и места были таковы, что японец образца гражданской войны всех против всех смотрелся там сущим гуманистом. А часть – видимо, на счет все же природной нелюбви к жестокости, сочетавшейся с умением настоять на своем. Если верить хронистам, как-то у очередных ворот (обычай такой) собирались казнить двух чиновников, которые, судя по всему, вообще ни в чем особо не провинились, а просто подвернулись кому-то из совсем вышестоящих под руку невовремя. (Дело было при смене власти, дворцовый народ нервничал и страдал язвою желудка, потому приказы могли отдаваться самые странные.) Проходивший мимо Ямада вступился – его, естественно, не послушали. Учинять драку он не хотел. И просто подошел и обнял обоих, закрыв. Так, чтобы удар можно было нанести только через него. Исполнители подумали – и не рискнули. Дело двинулось в вышестоящую инстанцию, где и было закрыто за полным отсутствием себя. Инцидент был не единственный и, как вы понимаете, Ямада, с такими привычками, пользовался за пределами дворца некоторой... популярностью.
Не подумайте, что он был сторонником непротивления злу насилием. Травоядных пиратов не бывает, травоядных царедворцев – тем более. Так что Окья Синапимок, – как по званию и должности называли Ямаду в столице - сам бывал и злом, и насилием. На личном придворном счету у него числились один наследный принц и один действующий король (тот самый, при котором стало можно и модно рубить головы кому попало) – причем, если в первом случае все шло более или менее традиционным путем: заговор-контрзаговор-мятеж-разгром, то в последнем японский контингент в один прекрасный день попросту взял дворец штурмом, специально выбрав не свою смену во избежание конфликта интересов.
И вот тут...
Драматическая музыка
Продолжение следует...........
Часть вторая, политическая
Вернемся назад. В конце 16 века и в начале 17 Аюдхье везло с королями. Черный Принц, его брат Белый Принц, некоторое замешательство, государь Сонгтам (вот при нем-то Ямада и процвел и ему-то и был на свою беду лоялен) - а дальше вышла незадача. Государь Сонгтам, умирая, завещал престол не младшему брату, которого очень долго считали первым наследником, а старшему сыну. Пятнадцати лет.
Конфликт с предыдущим кандидатом молодой король, впрочем, выиграл быстро и убедительно. Благодаря двум фигурам. Второй был Ямада. А первая еще интересней, ибо иностранцы, сделавшие карьеру до самого верха, в мировой истории случались, а вот такие люди, как принц Праонг Лай - явление куда более редкое. Дядя Сонгтама по материнской линии. А по отцовской - незаконный сын Белого принца. Как такое исходно оставили в живых - загадка. Помимо этого, принц всю жизнь встревал в какие-то неприятности, нарушал обычаи, ссорился - и дрался - не с теми людьми и спал с женщинами, на которых ему и смотреть-то не следовало (то есть с королевскими наложницами, например). Из тюрьмы в этой связи не вылезал. Но из тюрьмы, а не с того света. Судя по всему, спасительным фактором была совершенно несиамская компетентность Праонг Лая во всех областях, к которым он прикладывал руку, и его же совершенно непридворная честность во всем, что не касалось чужих спален (кажется, государь Сонгтам, в конце концов просто плюнул на это обстоятельство и перестал пытаться вогнать дядюшку в рамки, в чьих бы постелях его не заставали). В общем, к 28 году, к смерти Сонгтама, Праонг Лай был третьим лицом в королевстве - это было известно хорошо. А вот что он - на почве компетентности и общего интереса - чрезвычайно близко сошелся с Ямадой, не было известно почти никому, кроме покойного короля. Так что бывшего наследника подтолкнули выступить раньше, чем он собирался, а в час Ч гвардия повела себя совсем не так, как ждали...
Была некоторая резня... Было некоторое перераспределение капитала... Дальше все должно было успокоиться. Не тут-то было. Во-первых, у молодого короля была мама. Которая не вполне понимала, почему делами должен управлять Праонг Лай, военный министр, когда у сына есть она. В-третьих, был сам молодой король, который как-то быстро понял, что, переказнив некоторое количество людей и переделив их земли и должности, он может приобрести довольно много приверженцев и начать править без посредников.
В отличие от сиамских историографов того времени, я не думаю, что Праонг Лай замышлял недоброе с самого начала. Первую половину своей жизни он был человеком резким, несдержанным и ценил сиюминутные удовольствия (включая удовольствие от хорошо сделанной работы) больше власти, а Сонгтаму был верен и в обстоятельствах, когда мог с легкостью и безнаказанно ему навредить. (Покойный король это, кажется, понимал и ценил.)
Но когда речь заходит о твоей голове, тут уж не только монах Варлаам читать научится. Переворот был опять быстрым, компетентным, и на этот раз почти - по сиамским меркам - бескровным. Головы лишился король - вместе с матушкой. Ямада в этом деле твердо держал руку военного министра.
А дальше - пишет хроника - было вот что. "В ночь новолуния Окья Синапимок и Окья Пракланг приехали на лодке в резиденцию военного министра без сопровождения слуг. Военный министр настаивал, что нельзя оставить королевство без королевской защиты. После недавно умершего короля остались только маленькие братья. Военный министр опасался, что они не сохранят престол и страну. Нехорошо будет, если таким сильным государством станет править ребенок. Военный министр спросил Окья Синапимока, что он думает о том, чтобы назначить кого-то из знати правителем Сиама. Когда принц достигнет совершеннолетия, он получит свой трон обратно."
Нашел, называется, кого спрашивать. Ямада пожал плечами и сказал - вам я верю, вы отдадите. Но вас не примут. Будет война и она не сулит нам всем ничего хорошего. Остальные - шакалы, их пускать нельзя, да и не сойдется знать на одном кандидате. Пусть корону берет старший принц, будьте регентом. Я же, как и вы, клялся Сонгтаму, что сохраню его кровь у власти, и намерен сдержать слово.
Вот с того дня между военным министром и командующим гвардией пробежала сиамская кошка.
Королем стал десятилетний старший принц. Вассальный король Лигора не признал его. Не очень понятно, что там произошло - у Лигора были большие сложности, чтобы не сказать война, с голландцами на побережье, так что король - а по сиамскому счету губернатор - мог просто застрять. С другой стороны, нестроение у сеньора - замечательный повод для самоопределения вплоть до отделения. Так ли, иначе ли, но военный министр направил туда войска - пять тысяч солдат и триста гвардейцев... под общим командованием Ямады. С приказом: умиротворить все к десяти адам и сесть самому управлять, потому что хватит с нас лигорского самовольства.
Что подумал Ямада о последовательности событий, неизвестно. Может быть, просто соблазнился властью. Может быть, решил, что с ресурсами целого государства под рукой, ему будет легче отстаивать свою точку зрения. Может быть, полагал, что ему стоит на время уехать из столицы и дать пыли улечься. Но вот о короле Лигора он явно ничего дурного не думал, потому что, добравшись до места и разнеся тамошнюю армию в прах, не казнил его и не отослал в столицу, а пожаловал земли и сделал членом своего совета - то есть поступил так, как и положено было в Японии времен гражданской поступать с приличным и вовремя сдавшимся противником. Противник оценил. Так что именно от лигорских служб Ямада узнал, что вскоре после его выступления военный министр, Праонг Лай, атаковал японский квартал - истребить всех не получилось, часть отбилась и ушла по реке - сместил короля (забили палками, чтобы не проливать королевскую кровь), взял за себя сестру короля - и мать сестры заодно - и провозгласил себя основателем новой династии под именем Прасата Тонга.
Ямада от таких новостей несколько рассвирепел и приказал поднимать войска - ему самому, может быть, и лучше было отсидеться в Лигоре, поди выковыряй его оттуда, но это значило бы, что младших детей Сонгтама убьют непременно. И он выступил. После чего в три дня умер от пустячной раны в колено. Все, кто писал об этом, более или менее согласны, что причиной смерти был яд, и расходятся только в том, кто и как его подал. Самая серьезная угроза новой династии была устранена.
продолжение сл...................
Часть третья, экономическая
Как мы уже писали, отношения между Японией и Сиамом стояли в те времена самые сердечные, торговый оборот рос, рос и рос, поскольку помимо оленьих шкур – стратегического сырья, между прочим – и качественного пороха Сиам мог предложить доступ к товарам из Индии и Персии. Вот сиамский рис Японию не интересовал – рис и пшеницу она сама экспортировала в те годы в таких объемах, что, например, Филиппины, просто стали зависимы от японских поставок.
Так чего же ждал новоиспеченный король Прасат Тонг, громя Японский город? А ничего он не ждал. Была уже одна резня – при его предпредшественнике, после гвардейского мятежа. Был также интереснейший инцидент во время войны в Камбодже. Государь Сонгтам казнил некторое количество японских купцов и контрабандистов, которые возили камбоджийцам оружие и все такое прочее – и написал сёгуну Хидэтаде письмо с извинениями. Тут же получил ответ, что дело понятное, торговец – такая тварь, что всюду выгоду ищет, и если какой торговец в поисках выгоды помогает мятежникам, то оторвать ему голову и забыть, а отношениям между странами такое повредить не может.
И потом, кто они такие, эти убитые? Беженцы – с проигравших сторон трех войн, христиане, безродные авантюристы, как Ямада. Кого вообще интересует судьба такой мелочи и сволочи?
В общем, Прасат Тонг никаких вредных последствий не ожидал. И был, сами понимаете, основательно неправ. Потому что это что ж начнется, если всякий варварский царек-узурпатор станет убивать уроженцев Поднебесной просто в виду сиюминутной политической выгоды – и даже извинений не слать? Это начнется полное безобразие, пресекать такое лучше на корню.
На относительное счастье Прасат Тонга, в Эдо к тому времени сидел параноик Иэмицу. У Иэмицу были некоторые планы на те самые Филиппины (в связи с аналогичным инцидентом; не реализовавшиеся, увы, из-за восстания в Симабара) – и до Аюдхьи у него пока не доходили руки. Поэтому сёгунская канцелярия просто отписала Прасат Тонгу, что он, небатюшка, не король, а вор и самозванец, и людей торговых и военных подло и предательски истребил, и никакой торговли с таким образцом морального падения быть, конечно, не может – и пошел ты вон на всех морях, встретим – потопим.
С «потопим», конечно, могли возникнуть некоторые сложности, в виду состояния флота и запрета на строительство больших кораблей – с другой стороны, под рукой был союзный голландский, в общем, как-то бы управились.
И дальше так оно и пошло: Прасат Тонг пишет письма. Нет ответа. Шлет посольства - шесть штук. Нет ответа. Пытается посылать торговые корабли явочным порядком – их в лучшем случае заворачивают обратно. Извиняется перед японской колонией и зовет ее назад (и кто-то даже возвращается) – нет ответа.
В 1636 Иэмицу закрывает страну. Вернее, как закрывает... на цепочку. Щель остается – голландцам, китайцам, корейцам, айнам и жителям Рюкю торговать по-прежнему можно, в разных специально отведенных местах. А Сиаму – зась. Страна нон грата. Причем, китайским купцам товары из Сиама возить разрешено. Голландским купцам товары из Сиама возить разрешено. А местным – нельзя.
И так продолжается оно _тридцать лет_, пока кого-то в Аюдхье не осеняет идея. Китайцам – можно. Так в чем дело? Снаряжаем корабли, комплектуем команду почти исключительно китайцами. Торгпреды тоже будут китайские – что, у нас китайцев мало? А товар – королевский и частновладельческий, наш. Ну и парочку наших чиновников для порядка, чтобы все эти китайцы друг с другом не сговорились. Заметят? Кто их там заметит? Мы для этих японцев все на одно лицо.
Заметить их конечно же заметили. Но прошло 30 лет. Иэмицу умер. Прасат Тонг умер. Эмир, ишак... В общем, в Эдо решили, что такой маскарад является серьезной потерей лица для Сиама, а чести Японии не угрожает. Ну и ладно. А разрешения мы им все равно не дадим, это дело принципа. Пусть дальше притворяются. И они притворялись еще сто лет, до самой гибели королевства Аюдхья.
А Ямада Нагамаса стал героем пьес и романов (где разъезжал на ненавидимых им слонах), персонажем нравоучительных текстов (положительным) и предметом тщательного изучения со стороны кладоискателей. Вошел в историю. Хотя собирался в совершенно иные места.
the end
Засим заканчивается история героического Ямады, но вот дальнейшие события разворачиваются не менее интересные!!!
URL записиК разговору с новым другом Ma.Koto об интереснейших личностях эпохи Сэнгоку дзидай! Вот один из таких невероятных японцев, о котором набралось информации на целую статью!
Итак, Ямада Нагамаса, 1578 - 1633, один из самых знаменитых самураев, служивших в качестве наёмника, сделавший себе просто фантастическую карьеру в Таиланде, живая легенда японской истории. В 2010 году про сию героическую личность сняли фильм: Ямада: "Самурай Нагасама", и вот ссыль "на посмотреть". Конечно, картина легендарная по самое нехочу, но и немножко истории там всё-таки присутствует))) скачать можно тут
читать дальшеСначала обратимся к Стивену Тёрнбуллу. Итак, искомый Ямада Нагамаса родился в провинции Суруга и утверждал, будто является внуком Нобунаги (и, надо сказать, биография его настолько фантастична, что поневоле начинаешь этому верить! Он достоин своего героического деда!). "В 1615 г, в разгар политического кризиса, когда о путешествиях за границу и думать-то было рискованно, он тайно отплыл из Осаки на судне, направлявшемся в Формозу (Тайвань). Проведя там некоторое время, он отплыл в Сиам, где его торговля процветала. Во время мятежа против короля Ямада давал королю хорошие советы, и оглянуться не успел, как стал его наёмником. В награду за верную службу ему дали в жёны сиамскую принцессу и назначили губернатором одной из провинций.
Доверие короля, которым пользовался Ямада, разумеется, вызвало зависть других придворных и обвинения в политике с позиции силы. Противостояние достигло наивысшего накала, когда король заболел и доверил большую часть государственных дел Ямаде. Враждебный ему министр принялся настраивать хворающего монарха против японца и добился того, чтобы Ямаду Нагамасу отравили. Смерть Ямады должна была быть сигналом к нападению на поселение японцев и изгнанию его обитателей. Однако же слухи о заговоре достигли ушей японцев, и те перехватили инициативу:
"Поэтому они предложили выйти в город небольшим отрядом вооружённых людей, и как только послышались выстрелы, каждый, кто чувствует себя мужчиной, должен бежать в город и там погибнуть, сражаясь, ради боевой славы Японии. Предложение было встречено с энтузиазмом, и прочие дали клятву, что все они умрут вместе".
Последовало несколько кровопролитных стычек, прежде чем японцы согласились убраться с миром; но уходящие японские суда были атакованы кораблями сиамцев. Японцы отразили нападение и сумели успешно отбиться. Тогда сиамцы призвали на помощь португальское судно, стоящее на якоре неподалёку оттуда. Последовала ещё одна стычка, и японцы наконец-то ушли, потеряв сорок три человека убитыми".
Впрочем, Тени посчастливилось раскопать ещё один чудесный рассказ, посвящённый неутомимому внуку Оды Нобунаги, за авторством невероятнейшего и увлекательнейшего рассказчика, господина Антрекота! Итак, вот история господина Ямады в его исполнении!!!
"А как там наш пролив?" или баллада о том, как королевство Сиам приобрело и потеряло алую печать.
Часть первая, попаданческая.
Представьте себе... 1626 год. Государство Аюдхья (оно же Aютия, оно же Аюттхайя, оно же для простоты Сиам), столица – одноименный город Аюдхья, стоящий посреди реки... По свидетельствам путешественников – 400,000 домов, два с половиной миллиона населения. Допустим, свидетельства в данном случае следует делить на два. Все равно много. Заезжий португальский иезуит Антонио Кардим сидит в гостях у «капитана» японской колонии Ямады Нагамасы (никоим образом не христианина, хотя христиан в колонии – несколько сотен), пьет чай (ничего) и местное вино (жуткая гадость) и ведет застольную беседу на дикой смеси японского, португальского и латыни. О чем? Да как о чем – о чем могут говорить два цивилизованных человека, встретившихся посреди чудовищной экзотики. Падре, вы себе не представляете, они из этой реки пьют воду... и не кипятят. Падре, они воюют на слонах, на слонах падре, стотысячными армиями, в джунглях. Они не знают, куда девать людей – а мы не знаем, как приучить этих слонов не шарахаться от нашего собственного огня, но здесь никто не представляет, что можно воевать иначе, и это уже после военной реформы, до нее было хуже, но этого я не застал. Бирманцы, на наше счастье, сами такие же – поэтому мы их бьем... и бьем, и бьем, а они не кончаются. Впрочем, ну их, бирманцев, и здешний климат, и дворцовые порядки, представьте себе, я тут по должности – принц, это формальность, просто так называется... и расскажите мне, что делается дома. Падре Антонио не спрашивает, где дома, и начинает рассказывать – про Японию, про Португалию, про торговлю, про Макао и прочие жилые места. С утра он работает как голем – приводит в порядок церковные дела четырех сотен христиан колонии. В основном – беженцев и искателей удачи. Капитан веротерпим. Аюдхья веротерпима. Главный враг – Бирма – исповедует мало что тот же буддизм, так еще и ту же самую его разновидность. Христиане, мусульмане и язычники – заведомо не бирманцы и принимают их хорошо. Только воду пить не надо.
Как оно так сложилось? Нетрудно сказать. В конце 16 века Наресуан Черный Принц (а потом король с соответствующим тронным именем) восстановил в прежнем блеске государство Аюдхья – разгромив всех, кого мог: своих мятежников, соседей-камбоджийцев (этих не только выселил, но и завоевал), а главное – смертных врагов-бирманцев (от которых тоже оторвал кусочек). Для этого ему пришлось полностью реорганизовать армию – и сделать ставку на огнестрельное оружие и «добровольческие полки», то бишь, наемные части иноземного строя, в частности, голландско-испанские (да, для такого случая и за такие деньги и вместе можно), мон... и японские.
Когда господин Регент погнал войска в Корею, а династия Мин, соответственно, пришла на помощь своим теперь уж окончательно вассалам, положение японского контингента в Сиаме стало двусмысленным – получив новости, Наресуан выразил живейшее желание выступить против японцев в союзе с Мин и всячески покарать агрессоров. Китай, однако, счел для себя такой союз невыгодным и невместным, в «прошении» Наресуану было отказано, сам он затаил в душе некое... разочарование. В общем, неудивительно, что при его брате и преемнике, Белом Принце, Экатхосароте, Аюдхья как-то очень быстро установила отношения с Поднебесной (вплоть до неофициального военного союза), а корабли Сиама легко получали алую печать – разрешение на торговлю.
Так что к описываемому времени в столице Сиама имеется свой японский город, с отдельными стенами и самоуправлением, а руководит этим хозяйством, как уже было сказано, Ямада Нагамаса, по совместительству – командир японского «добровольческого» соединения.
Биография у него характерная. Младший сын почти неизвестно кого. Ребенком отдан в монастырь. Сбежал. Прирабатывал чем попало, даже носильщиком был. И быстро понял, что в мирные времена, в стремительно каменеющем обществе карьеру с самого низа сделать затруднительно. В отличие от мастера Юэ, Ямада Нагамаса решил сменить не порядки, а место жительства. И отправился туда, где времена еще стояли немирные. Сначала – на Тайвань. Потом дальше. Был ремесленником, потом торговцем, потом был прихвачен пиратами, потом сам стал пиратом, потом – классический оборот, но мало кому удававшийся – официальным охотником за пиратами, с которым предпочитали не связываться даже голландские приватиры.
Замечу, что приватиров можно понять. Если не ошибаюсь, в том же самом 1626 году, о котором шла речь вначале, Ямада подарил храму в родном городе – не тому ли, откуда сбежал? – благодарственное изображение. На нем красовался его флагман -
Обратите внимание на обводы, оснастку и артиллерию. Достижения европейской цивилизации Ямада, как видим, оценил вполне.
А благодарить ему тогда было за что. Ямада был живым доказательством, что «война, торговля и пиратство – три вида сущности одной». Преуспел он во всех трех. На суше – командовал японским контингентом сиамской армии, ударным, успешно. На море преуспевал не меньше, вне зависимости от того, нанесено море на карту или нет, и кладоискатели до сих пор пытаются откопать сокровище, по некоторым документам зарытое им на острове у побережья Австралии (считается, что на Магнитном). Пиратская часть очень помогала купеческой. Когда голландцы однажды прихватили принадлежавший Ямаде груз, то, узнав, кого ограбили, они не только все немедленно положили на место – они груз сами доставили по месту назначения, во избежание дальнейших недоразумений. В придворной же иерархии он занимал наивысшее место, доступное урожденному простолюдину (к которым причисляли и иностранцев). Впрочем, этот барьер Ямада тоже перепрыгнул, на свою, естественно, беду.
Лично же за это время он приобрел на суше и на море репутацию человека удачливого, беззаветно смелого, в рамках профессии порядочного и – самое удивительное – исключительно доброго. Часть «исключительно», вероятно, можно списать на разницу культур – ибо кое-какие нравы времени и места были таковы, что японец образца гражданской войны всех против всех смотрелся там сущим гуманистом. А часть – видимо, на счет все же природной нелюбви к жестокости, сочетавшейся с умением настоять на своем. Если верить хронистам, как-то у очередных ворот (обычай такой) собирались казнить двух чиновников, которые, судя по всему, вообще ни в чем особо не провинились, а просто подвернулись кому-то из совсем вышестоящих под руку невовремя. (Дело было при смене власти, дворцовый народ нервничал и страдал язвою желудка, потому приказы могли отдаваться самые странные.) Проходивший мимо Ямада вступился – его, естественно, не послушали. Учинять драку он не хотел. И просто подошел и обнял обоих, закрыв. Так, чтобы удар можно было нанести только через него. Исполнители подумали – и не рискнули. Дело двинулось в вышестоящую инстанцию, где и было закрыто за полным отсутствием себя. Инцидент был не единственный и, как вы понимаете, Ямада, с такими привычками, пользовался за пределами дворца некоторой... популярностью.
Не подумайте, что он был сторонником непротивления злу насилием. Травоядных пиратов не бывает, травоядных царедворцев – тем более. Так что Окья Синапимок, – как по званию и должности называли Ямаду в столице - сам бывал и злом, и насилием. На личном придворном счету у него числились один наследный принц и один действующий король (тот самый, при котором стало можно и модно рубить головы кому попало) – причем, если в первом случае все шло более или менее традиционным путем: заговор-контрзаговор-мятеж-разгром, то в последнем японский контингент в один прекрасный день попросту взял дворец штурмом, специально выбрав не свою смену во избежание конфликта интересов.
И вот тут...
Драматическая музыка
Продолжение следует...........
Часть вторая, политическая
Вернемся назад. В конце 16 века и в начале 17 Аюдхье везло с королями. Черный Принц, его брат Белый Принц, некоторое замешательство, государь Сонгтам (вот при нем-то Ямада и процвел и ему-то и был на свою беду лоялен) - а дальше вышла незадача. Государь Сонгтам, умирая, завещал престол не младшему брату, которого очень долго считали первым наследником, а старшему сыну. Пятнадцати лет.
Конфликт с предыдущим кандидатом молодой король, впрочем, выиграл быстро и убедительно. Благодаря двум фигурам. Второй был Ямада. А первая еще интересней, ибо иностранцы, сделавшие карьеру до самого верха, в мировой истории случались, а вот такие люди, как принц Праонг Лай - явление куда более редкое. Дядя Сонгтама по материнской линии. А по отцовской - незаконный сын Белого принца. Как такое исходно оставили в живых - загадка. Помимо этого, принц всю жизнь встревал в какие-то неприятности, нарушал обычаи, ссорился - и дрался - не с теми людьми и спал с женщинами, на которых ему и смотреть-то не следовало (то есть с королевскими наложницами, например). Из тюрьмы в этой связи не вылезал. Но из тюрьмы, а не с того света. Судя по всему, спасительным фактором была совершенно несиамская компетентность Праонг Лая во всех областях, к которым он прикладывал руку, и его же совершенно непридворная честность во всем, что не касалось чужих спален (кажется, государь Сонгтам, в конце концов просто плюнул на это обстоятельство и перестал пытаться вогнать дядюшку в рамки, в чьих бы постелях его не заставали). В общем, к 28 году, к смерти Сонгтама, Праонг Лай был третьим лицом в королевстве - это было известно хорошо. А вот что он - на почве компетентности и общего интереса - чрезвычайно близко сошелся с Ямадой, не было известно почти никому, кроме покойного короля. Так что бывшего наследника подтолкнули выступить раньше, чем он собирался, а в час Ч гвардия повела себя совсем не так, как ждали...
Была некоторая резня... Было некоторое перераспределение капитала... Дальше все должно было успокоиться. Не тут-то было. Во-первых, у молодого короля была мама. Которая не вполне понимала, почему делами должен управлять Праонг Лай, военный министр, когда у сына есть она. В-третьих, был сам молодой король, который как-то быстро понял, что, переказнив некоторое количество людей и переделив их земли и должности, он может приобрести довольно много приверженцев и начать править без посредников.
В отличие от сиамских историографов того времени, я не думаю, что Праонг Лай замышлял недоброе с самого начала. Первую половину своей жизни он был человеком резким, несдержанным и ценил сиюминутные удовольствия (включая удовольствие от хорошо сделанной работы) больше власти, а Сонгтаму был верен и в обстоятельствах, когда мог с легкостью и безнаказанно ему навредить. (Покойный король это, кажется, понимал и ценил.)
Но когда речь заходит о твоей голове, тут уж не только монах Варлаам читать научится. Переворот был опять быстрым, компетентным, и на этот раз почти - по сиамским меркам - бескровным. Головы лишился король - вместе с матушкой. Ямада в этом деле твердо держал руку военного министра.
А дальше - пишет хроника - было вот что. "В ночь новолуния Окья Синапимок и Окья Пракланг приехали на лодке в резиденцию военного министра без сопровождения слуг. Военный министр настаивал, что нельзя оставить королевство без королевской защиты. После недавно умершего короля остались только маленькие братья. Военный министр опасался, что они не сохранят престол и страну. Нехорошо будет, если таким сильным государством станет править ребенок. Военный министр спросил Окья Синапимока, что он думает о том, чтобы назначить кого-то из знати правителем Сиама. Когда принц достигнет совершеннолетия, он получит свой трон обратно."
Нашел, называется, кого спрашивать. Ямада пожал плечами и сказал - вам я верю, вы отдадите. Но вас не примут. Будет война и она не сулит нам всем ничего хорошего. Остальные - шакалы, их пускать нельзя, да и не сойдется знать на одном кандидате. Пусть корону берет старший принц, будьте регентом. Я же, как и вы, клялся Сонгтаму, что сохраню его кровь у власти, и намерен сдержать слово.
Вот с того дня между военным министром и командующим гвардией пробежала сиамская кошка.
Королем стал десятилетний старший принц. Вассальный король Лигора не признал его. Не очень понятно, что там произошло - у Лигора были большие сложности, чтобы не сказать война, с голландцами на побережье, так что король - а по сиамскому счету губернатор - мог просто застрять. С другой стороны, нестроение у сеньора - замечательный повод для самоопределения вплоть до отделения. Так ли, иначе ли, но военный министр направил туда войска - пять тысяч солдат и триста гвардейцев... под общим командованием Ямады. С приказом: умиротворить все к десяти адам и сесть самому управлять, потому что хватит с нас лигорского самовольства.
Что подумал Ямада о последовательности событий, неизвестно. Может быть, просто соблазнился властью. Может быть, решил, что с ресурсами целого государства под рукой, ему будет легче отстаивать свою точку зрения. Может быть, полагал, что ему стоит на время уехать из столицы и дать пыли улечься. Но вот о короле Лигора он явно ничего дурного не думал, потому что, добравшись до места и разнеся тамошнюю армию в прах, не казнил его и не отослал в столицу, а пожаловал земли и сделал членом своего совета - то есть поступил так, как и положено было в Японии времен гражданской поступать с приличным и вовремя сдавшимся противником. Противник оценил. Так что именно от лигорских служб Ямада узнал, что вскоре после его выступления военный министр, Праонг Лай, атаковал японский квартал - истребить всех не получилось, часть отбилась и ушла по реке - сместил короля (забили палками, чтобы не проливать королевскую кровь), взял за себя сестру короля - и мать сестры заодно - и провозгласил себя основателем новой династии под именем Прасата Тонга.
Ямада от таких новостей несколько рассвирепел и приказал поднимать войска - ему самому, может быть, и лучше было отсидеться в Лигоре, поди выковыряй его оттуда, но это значило бы, что младших детей Сонгтама убьют непременно. И он выступил. После чего в три дня умер от пустячной раны в колено. Все, кто писал об этом, более или менее согласны, что причиной смерти был яд, и расходятся только в том, кто и как его подал. Самая серьезная угроза новой династии была устранена.
продолжение сл...................
Часть третья, экономическая
Как мы уже писали, отношения между Японией и Сиамом стояли в те времена самые сердечные, торговый оборот рос, рос и рос, поскольку помимо оленьих шкур – стратегического сырья, между прочим – и качественного пороха Сиам мог предложить доступ к товарам из Индии и Персии. Вот сиамский рис Японию не интересовал – рис и пшеницу она сама экспортировала в те годы в таких объемах, что, например, Филиппины, просто стали зависимы от японских поставок.
Так чего же ждал новоиспеченный король Прасат Тонг, громя Японский город? А ничего он не ждал. Была уже одна резня – при его предпредшественнике, после гвардейского мятежа. Был также интереснейший инцидент во время войны в Камбодже. Государь Сонгтам казнил некторое количество японских купцов и контрабандистов, которые возили камбоджийцам оружие и все такое прочее – и написал сёгуну Хидэтаде письмо с извинениями. Тут же получил ответ, что дело понятное, торговец – такая тварь, что всюду выгоду ищет, и если какой торговец в поисках выгоды помогает мятежникам, то оторвать ему голову и забыть, а отношениям между странами такое повредить не может.
И потом, кто они такие, эти убитые? Беженцы – с проигравших сторон трех войн, христиане, безродные авантюристы, как Ямада. Кого вообще интересует судьба такой мелочи и сволочи?
В общем, Прасат Тонг никаких вредных последствий не ожидал. И был, сами понимаете, основательно неправ. Потому что это что ж начнется, если всякий варварский царек-узурпатор станет убивать уроженцев Поднебесной просто в виду сиюминутной политической выгоды – и даже извинений не слать? Это начнется полное безобразие, пресекать такое лучше на корню.
На относительное счастье Прасат Тонга, в Эдо к тому времени сидел параноик Иэмицу. У Иэмицу были некоторые планы на те самые Филиппины (в связи с аналогичным инцидентом; не реализовавшиеся, увы, из-за восстания в Симабара) – и до Аюдхьи у него пока не доходили руки. Поэтому сёгунская канцелярия просто отписала Прасат Тонгу, что он, небатюшка, не король, а вор и самозванец, и людей торговых и военных подло и предательски истребил, и никакой торговли с таким образцом морального падения быть, конечно, не может – и пошел ты вон на всех морях, встретим – потопим.
С «потопим», конечно, могли возникнуть некоторые сложности, в виду состояния флота и запрета на строительство больших кораблей – с другой стороны, под рукой был союзный голландский, в общем, как-то бы управились.
И дальше так оно и пошло: Прасат Тонг пишет письма. Нет ответа. Шлет посольства - шесть штук. Нет ответа. Пытается посылать торговые корабли явочным порядком – их в лучшем случае заворачивают обратно. Извиняется перед японской колонией и зовет ее назад (и кто-то даже возвращается) – нет ответа.
В 1636 Иэмицу закрывает страну. Вернее, как закрывает... на цепочку. Щель остается – голландцам, китайцам, корейцам, айнам и жителям Рюкю торговать по-прежнему можно, в разных специально отведенных местах. А Сиаму – зась. Страна нон грата. Причем, китайским купцам товары из Сиама возить разрешено. Голландским купцам товары из Сиама возить разрешено. А местным – нельзя.
И так продолжается оно _тридцать лет_, пока кого-то в Аюдхье не осеняет идея. Китайцам – можно. Так в чем дело? Снаряжаем корабли, комплектуем команду почти исключительно китайцами. Торгпреды тоже будут китайские – что, у нас китайцев мало? А товар – королевский и частновладельческий, наш. Ну и парочку наших чиновников для порядка, чтобы все эти китайцы друг с другом не сговорились. Заметят? Кто их там заметит? Мы для этих японцев все на одно лицо.
Заметить их конечно же заметили. Но прошло 30 лет. Иэмицу умер. Прасат Тонг умер. Эмир, ишак... В общем, в Эдо решили, что такой маскарад является серьезной потерей лица для Сиама, а чести Японии не угрожает. Ну и ладно. А разрешения мы им все равно не дадим, это дело принципа. Пусть дальше притворяются. И они притворялись еще сто лет, до самой гибели королевства Аюдхья.
А Ямада Нагамаса стал героем пьес и романов (где разъезжал на ненавидимых им слонах), персонажем нравоучительных текстов (положительным) и предметом тщательного изучения со стороны кладоискателей. Вошел в историю. Хотя собирался в совершенно иные места.
the end
Засим заканчивается история героического Ямады, но вот дальнейшие события разворачиваются не менее интересные!!!
19.07.2014 в 21:09
Пишет Тень в сумерках:Японцы в Таиланде или Как ввосьмером завоевать страну!
И - в окончание предыдущей статьи, ещё один забавный эпизод авторства Стивена Тёрнбулла, вестимо!
читать дальше"Однако история с Аютией на этом отнюдь не завершилась. Восемь самураев во время нападения на японское поселение были в отлучке - они совершали паломничество в буддийский храм, а когда они вернулись в столицу, их арестовали и бросили в темницу. В темнице они пробыли недолго, потому что пришли вести о грозящей Сиаму опасности. Врагам Сиама стало известно, что японцы изгнаны. Многое о репутации японцев говорит то, что некие "люди с Явы" - что с одинаковым успехом может обозначать индонезийских пиратов, голландские войска или даже португальцев - тут же воспользовались возможностью напасть на Сиам. Король Сиама вскоре опомнился, признал, что японцы "принадлежат к народу, которого южане боятся больше, чем свирепого тигра", и обещал пленникам свободу, если те помогут освободить его страну от захватчиков.
Восемь японцев с жаром взялись за дело. Они предложили одеть как можно большее число сиамских солдат в японские доспехи и шлемы, вид которых устрашит атакующих. Нашлось семьдесят комплектов японских доспехов, и семьдесят сиамцев облачились в них. Кроме тоо, раздобыли восемь боевых слонов. Восемь самураев взяли на себя командование ряженым отрядом.ю к которому добавили ещё пятьсот сиамских солдат.ю а на спину каждому из слонов пристроили две небольшие пушечки. Армия направилась на побережье, и "как только они завидели яванские корабли, они тут же подняли ожесточённую пальбу, которая вскорости потопила бы весь флот, если бы противник не счёл за лучшее отступить".
Этот забавный эпизод был, вероятно, последней битвой, в которой принимали участие наёмники-самураи, потому что в 1639 году, через 6 лет после смерти Ямады Нагамасы, бакуфу Токугава издало указ о закрытии страны. И хотя Япония, разумеется, никогда не была настолько изолирована от внешнего мира, как это принято считать, запрет на сношения с Китаем и Кореей означал, что таким искателям приключений, как Ямада нагамаса, приходилось искать выход своей энергии у себя дома. Мореходство в Японии тоже сильно сократилось. А с началом 19 века в японских водах появились новые корабли. На них развевались флаги таких государств, как Россия и США. Это означало, что пройдёт ещё несколько лет, и мир воина, будь он на море или на суше, изменится необратимо."
Ну, и завершении - несколько портретов легендарного Ямады Нагамасы - от исторических, до современных)))
URL записиИ - в окончание предыдущей статьи, ещё один забавный эпизод авторства Стивена Тёрнбулла, вестимо!
читать дальше"Однако история с Аютией на этом отнюдь не завершилась. Восемь самураев во время нападения на японское поселение были в отлучке - они совершали паломничество в буддийский храм, а когда они вернулись в столицу, их арестовали и бросили в темницу. В темнице они пробыли недолго, потому что пришли вести о грозящей Сиаму опасности. Врагам Сиама стало известно, что японцы изгнаны. Многое о репутации японцев говорит то, что некие "люди с Явы" - что с одинаковым успехом может обозначать индонезийских пиратов, голландские войска или даже португальцев - тут же воспользовались возможностью напасть на Сиам. Король Сиама вскоре опомнился, признал, что японцы "принадлежат к народу, которого южане боятся больше, чем свирепого тигра", и обещал пленникам свободу, если те помогут освободить его страну от захватчиков.
Восемь японцев с жаром взялись за дело. Они предложили одеть как можно большее число сиамских солдат в японские доспехи и шлемы, вид которых устрашит атакующих. Нашлось семьдесят комплектов японских доспехов, и семьдесят сиамцев облачились в них. Кроме тоо, раздобыли восемь боевых слонов. Восемь самураев взяли на себя командование ряженым отрядом.ю к которому добавили ещё пятьсот сиамских солдат.ю а на спину каждому из слонов пристроили две небольшие пушечки. Армия направилась на побережье, и "как только они завидели яванские корабли, они тут же подняли ожесточённую пальбу, которая вскорости потопила бы весь флот, если бы противник не счёл за лучшее отступить".
Этот забавный эпизод был, вероятно, последней битвой, в которой принимали участие наёмники-самураи, потому что в 1639 году, через 6 лет после смерти Ямады Нагамасы, бакуфу Токугава издало указ о закрытии страны. И хотя Япония, разумеется, никогда не была настолько изолирована от внешнего мира, как это принято считать, запрет на сношения с Китаем и Кореей означал, что таким искателям приключений, как Ямада нагамаса, приходилось искать выход своей энергии у себя дома. Мореходство в Японии тоже сильно сократилось. А с началом 19 века в японских водах появились новые корабли. На них развевались флаги таких государств, как Россия и США. Это означало, что пройдёт ещё несколько лет, и мир воина, будь он на море или на суше, изменится необратимо."
Ну, и завершении - несколько портретов легендарного Ямады Нагамасы - от исторических, до современных)))